Сальвадор Дали

Дали, изучающий анонимуса, попавшегося за ежедневной маструбацией, посредством лупы, усов и выпученных глаз.

Сальвадор Дали — Робеспьер XX века , сладкоголосый соловей онанизма, доктор бронзового коня и мастер "искусства исподтишка" , любитель мух и пауков, ценитель Лукиана (вплоть до плагиата) и Вермеера Дельфского . Мастер провокативного перфоманса. Образцово-показательный каталонец. Толстейший тролль. Художник-сюрреалист , изгой, создатель рекламы и мультфильмов , друг режиссера с боксерским прошлым Луиса Буньюэля и Федерико Гарсия Лорки . Любитель некрасивых женщин, руссофоб и детоненавистник. Обладатель яркой, запоминающейся внешности и усов-антенок. Пейсатель-публицист, остряк-самоучка, сумасброд и много-много еще кто ...

Благодаря в большей степени мощнейшему самопиару, необычным образам и обращению к сокровенным тайнам жизни человечества, и в меньшей - одаренности, умению работать кистью и некоторой преемственностью традиций старой доброй школы, стал вероятно самым известным живописцем ХХ века. Не менее талантливые сюрреалисты Рене Магритт (внезапно бельгиец), Хоан Миро (каталонец) и Ив Танги (американо-бретонец) остались на втором плане во многом благодаря активности Дали. Именно он стал выносить с выпученными глазами на суд общественности всю подноготную своей жизни и деятельность бессознательного. Удачно попав в струю волны повального увлечения фрейдизмом, Дали сделал себе имя ярким выходками, присовокупив ко всему этому традиционную каталонскую фантазию и сексуальность.

"Я решил стать Дали"

В шесть лет я мечтал быть Наполеоном - им я не стал.

В пятнадцать лет я хотел быть Дали - я стал им. В двадцать лет я хотел стать самым потрясающим художником на свете - и это у меня получилось.

Пятьдесят магических секретов мастерства. Пролог.

Нежнее, Федя, еще нежнее...

Каталония. Небольшой городок Фигейрас. Сын местного нотариуса опять устроил сцену: утром укусил девочку за ухо, а уже днем стоял на торговой площади, требуя леденец. Мать как могла пыталась успокоить буйного отрока, но пришлось на помощь звать местного жандарма. Топал ногами, кричал, симулировал припадок. Получив наконец вожделенную сладость, мальчик улыбнулся и, забыв о том, что еще пять минут назад катался по мостовой выкрикивая нечленораздельные слова, преспокойно отправился по своим делам. Таков был весь Дали: местный клоун, Эрик Карман начала 20 века. Социализация мальчика проходила крайне тяжело - сообразительный и изворотливый засранец искал общества сверстников, но быть с ними на равных позволить себе не мог. Видимо уже тогда знал, что все это - будущие поклонники и благосостояние его напрямую зависит от это этих дураков. Надо держать марку. Вот этому пенделя под зад, эту за едва сформировавшуюся грудь - оле ! Оле ! Любимое словцо, что-то типа картмановского "Шикарно".

При любом удобном случае Дали безбожно врал, подставлял сооучастников своих проделок, использовал тактику Kick and Run, канючил, прикидывался дураком и пользовался либеральностью отца и добротой матери. Редкостный мелкий пакостник. Считал, что весь мир вращается вокруг него и тайны реинкарнации его мертворожденного брата. Даже из из католического колледжа, в который был "любовно" отправлен отцом, был выгнан, а для этого надо немало поработать.

Дали и Лорка

Лорка был андалусийцем и поэтом, Дали был каталонцем и всем, кем мог. Лорка откровенно любил Дали как мужчину, Дали ... пытался отвечать взаимностью, но в исключительно в творчестве. Лорка обижался, но ничего поделать не мог - каталонец играл на его чувствах, эпатируя публику с одной стороны и интересуясь талантом создателя "Цыганского романсеро" с другой. Андалузец (автор всегда считал, что верное "андалусиец") пользовался неизменным успехом у женщин, каталонец скорее отталкивал и пугал дам. Лорка был ярким, запоминающимся, словоохотливым красавцем, ногой отрывшим дверь в мир испанской литературе, Дали - скучноватым, несколько замкнутым юнцом с еще неформившимися суждениями. Получается, что Лорка - классический Педобир: его интересовал как внутренний мир художника, так недоступность цели. И если поначалу это были равноправные отношения, то постепенно Федерико становится несколько больше, чем просто другом, вытеснив с пьедестала младшую сестру поэта, став его единственной моделью и занимая все свободное время. Постепенно интерес Дали к Лорке как к поэту, творческой личности и модели угас - наступало время Галы. Каталонец разорвал отношения с андалузцем, что последний тяжело переживал, а Дали получив наконец вожделенное удовлетворение потребностей, ехидно потирал руки.

Узнав о смерти друга, Дали, традиционно выпучив глаза, выдал: "Оле!". Позднее, уже в начале 80-х, старый и никому особо не интересный художник сказал так:

Всякий раз, когда я взываю из глубин моего одиночества к моему мозгу, и в нем восстает гениальная идея, к моей кисти, и она, подобно архангелу, творит чудо, делая мазок, я всегда слышу голос, хриплый и сладостно задыхающийся,— голос Лорки, который возглашает мне: Ole!

Дали о Лорке.

Их объединяли по большому счету две вещи: тщеславие и недотрах. У Дали откровенно не клеилось с противоположенным полом, у Лорки не шло с мальчиками. Они нашли друг друга. Но со временем дороги разошлись: Федерико продолжил распускать сопли о юнцах (автор вспоминает, как декламировал стихи Лорки на младших курсах, оные пользовались неизменным успехом у девушек, которые были шокированы происхождением всех этих воздыханий), путешествовать по миру, и ждать гонений. Сальвадор начал набирать популярность и прошел Лорку как одну из ступенек.

Поговаривают, что младшая сестра Дали были влюблена в поэта.

Дали и Гала. Зачатки сюрреализма и прощание с ним.

Вот она, муза целых троих великих творцов прошлого века.

Елена "Гала" Дьяконова - типичная русская авантюристка. Красавицей её язык не повернется назвать, но этот недостаток с лихвой конспектировался неуемной страстью, словоохотливостью, неплохим образованием и готовностью на любые постельные эксперименты. И жила бы в своей родной Казани, если бы не туберкулез, оный родители отправили лечить в Швейцарию (мода такая была что тогда, что сейчас). Именно там на излечении она и познакомилась с французским поэтом Полем Элюаром. Умная и хваткая русская быстро поняла, что это шанс и особо не ломалась. Тогда она была еще достаточно молода и соответственно нужно было продавать пирожки пока горячие. Элюар же, тащемта нормальный такой в меру бунтарь, француз, тоже пациент санатория, был так восхищен Еленой, что стал именовать её не иначе как "Гала" (Праздник), создав это словцо из имени Галина, которым представилась Дьяконова.

Потом в жизни молодой пары (и зачастую в постели "Галы") появился сюрреализм, придуманный остроумным, но по мнению большинства художников абсолютно бездарным поэтом Андре Бретоном. Кроме того, как ударить специально обученной тростью глуповатого Элюара в глаз, в общем-то Бретон ничего не мог. Зато объединял разных, порою откровенно сумасшедших людей, заставляя их держаться на плаву, творить и не окукливаться. Помнят его сегодня разве что самые упоротые поклонники и исследователи творчества - интересного ничего не оставил после себя и был заслонен светом ярких и самобытных Дали, Миро, Арагона (фронтовой друг Бретона), Магритта, Макса Эрнста (еще один "дружок" русской "красавицы"). Он создал что-то вроде кружка чудаковатых перфоманционистов, щедро одаривая своих молодых товарищей подзатыльниками и пинками под зад.

Это было чудесное время больших свершений. То, что робко начинали создавать импрессионисты, кубисты и дадаисты, выплеснулось пышным цветом разудалой фантазии в жизни и работах сюрреалистов. Если еще в конце 19 века Гойя мог шокировать в общем-то вполне целомудренной "Обнаженной махой", а поддержавший его Золя подогревал интерес к себе тонким эротизмом, тащемта позаимствованным у Овидия, то в 30-40-е годы XX века все это уже успело стать привычным. Рак общественного сознания прогрессировал и требовал все новых впечатлений. Таким образом можно придти к выводу, что сюрреализм - это такой же продукт эпохи, как и прочие болезни человечества: "фашизм, коммунизм, онанизм". Они идут где-то рядом и расстанутся только в 1936 году, с приходом ко власти в Испании каудильо Франко.

А началось все по большому счету с Гийома Аполлинера (кто-то тут плакался о 57 годах жизни Паганини - Аполлинер умер в возрасте 38). Новаторство и свежесть идей ,откровенность и эпатаж этого аристократичного, интеллектуального, остроумного поэта открыли дорогу будущим поколениям творцов (творчество поэта по традиции рекомендуется к ознакомлению сейчас же). Бретон познакомился с ним на войне (служили в одном полку) и эта встреча изменила жизнь будущего основоположника сюрреализма.

Неприятному и злобному в обиходе Бретону Дали понравился сразу и он приблизил его к своему окружению. К тому же времени относятся знакомство с бельгийцем Магриттом и супрунами Элюарами, которых Дали и пригласил к себе в Порт-Лигат. Ему 25, он до сих пор девственник (несмотря на отношения с Лоркой) и пытается сделать себе имя. Для столь важной процедуры, как знакомство с французами, Дали придумал особый, неповторимый козлиный аромат, состоявший из лавандового масла, клейстра и козлиного помета. Однако увидев Галу, сразу же смыл новоиспеченный парфюм, ярко оделся, и начал строить то, что сейчас принято называть Бандерасом или Иглесиасом. Короче представ в виде архитипичного жителя Испании. Элюар представил Галу Дали и сказал ему, что она из России. Дали посмеялся, представив в своем болезненном сознании "Боярыню Морозову". Тем не менее образованность, умение владеть ситуацией, вести беседу и поддерживать неизменный интерес к себе заинтересовали девственника-переростка. Доступность уже немолодой (где-то 35-36 лет) женщины манил его. Гала же отрыто издевалась над наскучившим мужем, поощряла неумелые ухаживания каталонца, предвидя возможность превратить его в знаменитость. Но главное - Дали познал радость плотского контакта с женщиной (пусть и с такой). Его совершенно не интересовала внешнее несовершенство избранницы, он боготворил её (анон, вспомни свою первую женщину и не осуждай). И уже в 1929 году Гала уходит от Поля и переползает к Дали. Последний был счастлив.

Мягкая конструкция с варёными бобами.

К концу 30-х сюрреалисты изгоняют Дали из своего общества. Официальная формулировка - расхождение в политических взглядач. Вопреки расхожему мнению, что Дали был франкистом, это не соответствует действительности - он скорее не был республиканцем. Политические взгляды его можно описать формулой "Капитализм + монархизм". Однако французы, ярые противники любых проявлений национализма как такого и склонные к некоему подобию социализма, выдали Дали (получается забавный каламбур) пинка под зад, назвав его отступником принципов и вообще отрицали его причастность к себе. Это нисколько не заботило последнего - Дали выдумал собственную формулу: "Сюрреализм - это я!". Спустя некоторое время он выскажет публично о своем сексуальном влечении к Гитлеру, выдаст работу "Загадка Вильгельма Телля", где изобразит веселого швейцарца обладателем огромной ягодицы (это все Лорка), и наконец создаст свои знаменитые "Постоянство времени", "Шесть портретов Ленина" и "Предчувствие гражданской войны" ("Мягкая конструкция с варёными бобами"). Возможно сейчас все это смотрится абсурдно и забавно, но зрителям своего времени картины вселяли подлинный ужас. Предчувствие гражданской войны витало в воздухе и отражалось в работах всех известных испанцев: у Дали "Мягкая конструкция" (силуэт страдающей Испании и человеческие тела в виде бобов по закону подобия, описанного еще древними греками и с юности воспринятого Дали, виделись невооруженным взглядом), "Андалусский концерт" Хоакина Родриго, стихи Лорки, Висенте Алейсандре (кстати Нобелевского лауреата), Луиса Секунды. Вторят им и латиноамериканцы Неруда (коммунист) и Борхес. Андалусия становится центром сопротивления (да, мой юной друг, вовсе не задроченная тобой Каталония и её Ла Масией,Гауди и футбольным клубом "Месси юнайтед"). А что Дали ? А Дали сколачивает свой капитал и наслаждается жизнью. Он прекрасно чувствовал себя при любом режиме во многом благодаря умению тонко чувствовать время, умению занять собственную позицию и поддаваться на оппозиционную моду (середина 30-х - первый пик). Он действительно не верил в священную корову "Sociedad" и жил своей нескромной и порою занятной жизнью (за что любим некоторыми битардами). Так что учись, анон (онон ?), натянувший балаклаву или маску Гая Фокса: у тебя нет не имени, ни себя.

Вернемся к нашим голубкам. Тема Галы проходит красной нитью творчестве известного каталонца - она стала его 3-ей (но не последней) моделью. Обожествляя себя, Дали не забывал наделять теми же качествами и Дьконову, именуя её не иначе как "Божественным гением Галы", "Мадонной Прт-Лигата", "Величайшей из женщин современности". Так что уважаемые дамы (если вы здесь присутствуете), знайте, что стать богиней (ну или бАгиней) не так уж сложно - надо просто уметь сделать верный выбор.

Сложно сказать как Гала относилась к Дали, была ли это любовь, или тонкий расчет, но факт состоит в том, что со временем (это где-то в в середине 60-х) они начинают отдаляться друг от друга. Сказочно разбогатевший каталонец подарил русской избраннице целый замок, в котором она и существовала до самой смерти в 82-ом году. В любом случает огромная доля успеха живописца состоит в умении Галы вдохновлять, подталкивать на новые художественные решения, умело эпатировать и оставаться при этом с чистой репутацией. Непростое надо признать искусство.

Дали-оратор

Дали с детства был знатным болтуном и вруном. Видимо юношеские поиски, каталонская природа, общение с Лоркой, Элюаром и Бреном, первостепеннейшая задача обойти в изяществе словоблудия всех вышеперечисленных и конечно же усконосые ботинки сделали свое дело. Кумир миллионов легко и просто слагал несложные стихи, в любой момент был способен поразить свежим экспромтом и тонким чувством юмора. Эти умения пригодились в процессе самопиара - Дали не просто создавал, он раскручивал свои работы, постоянно открывая тайны их создания.

Также Дали является автором нескольких книг:

Дневник одного гения - наполненная откровениям, вымыслами, глупостями, троллингом и юмором ниже пояса эдакая сюрреалистическая днявка. Интерес к данной работе подогрел отрыв уже предисловии свои политические взгляды (и как не странно тут он никого не обманывал):

Разумеется не все все можно сказать уже сейчас. Будут в этом дневнике, охватывающим мою потаенную жизнь с 52-ого по 63-ий год, и чистые страницы. По моей просьбе и по соглашению с редактором отдельные годы ... должны остаться неопубликованными. Демократические режимы не способны публиковать те ошеломительные откровения, которые привычны мне. Неизданное ныне <...> увидят свет со вторым изданием книги - когда Европа наконец вновь обретет свои традиционные монархические режимы

Дневник одного гения. Предисловие.